Каталог статей

 

 

 

Творческая судьба Федора Лопухова сложилась драматично. Он видел взлеты и падения, дважды был назначен художественным руководителем Кировского театра и дважды отстранен от этой работы, был теоретиком балета, работы которого заслуженно считались путеводными многими прославленными балетмейстерами, и вместе с тем из более чем двадцати пяти собственных его балетных постановок в репертуаре не удержался ни один спектакль. Более того, все они (за исключением «Ледяной девы», которая шла несколько лет), прошли на сцене лишь несколько раз. К балетам Лопухова нельзя было относиться равнодушно настолько они были необычными. Их называли новаторскими или непрофессиональными и не понимали однако многие хореографические приемы, созданные Лопуховым, нашли место в работах его поклонников и недругов. Одна из причин такой противоречивости балетмейстерской судьбы Федора Лопухова очень наглядно проявилась через много лет после окончания его работы. В 1966 году к 80-летию Федора Васильевича Лопухова на сцене были восстановлены фрагменты из его балетов, которые никогда не исполняли современные артисты и не видели современные зрители. Эффект был совершенно неожиданным казалось, что все эти постановки были созданы для 60-х годов, для начала «космической эры», для нового менталитета, формирующегося в те годы. Хореография Лопухова оказалась созвучной времени, когда большинство его балетов было уже забыто. Конечно, далеко не все искания и эксперименты этого балетмейстера смогли пережить десятилетия, однако многие из них сейчас обрели новую жизнь, тем более что Федор Васильевич Лопухов оставил несколько работ по теории балета, в которых изложил свои принципы (наиболее значительные среди них «Хореографические откровенности» и «Пути балетмейстера»).
Федор Лопухов, этот новатор в области балета, человек, пошедший непроторенными путями, ставший современником для тех, кто работал через полвека после него, родился в семье бывшего крепостного крестьянина 8 октября 1886 года. Василий Лопухов, его отец, был крестьянином Тамбовской губернии, окончил сельскую школу, а затем был взят в солдаты. Дослужившись до унтер-офицера лейб-гвардии Московского полка, стоявшего в Петербурге, Василий Лопухов получил возможность уйти в отставку и предпочел не возвращаться в деревню, а остаться в столице. Бывший однополчанин помог ему получить неплохое для полуграмотного отставного солдата место капельдинера Александринского театра. Не роскошное, но вполне достаточное жалованье позволило ему вскоре обзавестись семьей. Его супругой стала Констанция Дуглас шотландка по происхождению. Правда, ее семья жила не в Шотландии, а в Дерпте (Юрьеве), и родным для Констанции языком был немецкий. Семья Дуглас была довольно состоятельной, однако впоследствии глава ее, отец Констанции, разорился, и ей пришлось зарабатывать на жизнь самостоятельно, для чего она перебралась в Петербург, где легче было найти работу. Вскоре она и вышла замуж за Василия Лопухова, хотя, по убеждению Федора Васильевича, не любила его. Однако она была прекрасной женой, рачительной хозяйкой и заботливой матерью для пятерых детей четы Лопуховых (пятая девочка умерла в младенчестве). Интересно, что из трех братьев и двух сестер Лопуховых четверо связали свою жизнь с театром. Евгения Лопухова стала артисткой оперетты Федор, Лидия и Андрей окончили балетное училище и выступали на сцене Мариинского театра, и Федор, кроме того, с юности увлекался балетмейстерской работой. Это тем более интересно, что театром их родители вовсе не увлекались. В детстве сестры и братья Лопуховы, особенно старшие Евгения и Федор не слишком хорошо говорили по-русски, предпочитая немецкий. Это стало поводом для того, что с другими детьми они общались не слишком охотно, предпочитая свою собственную семью. Впрочем, разница в возрасте у детей Лопуховых была незначительной, и вместе они не скучали. Но вскоре Лопуховы, один за другим, начали свою учебу в Театральном училище. Трудно сказать, почему Василий и Констанция Лопуховы решили отдать детей в балетную школу. Скорее всего, их прельстила возможность бесплатно дать им профессию. Среди служащих театров очень многие использовали такую возможность устроить судьбы своих детей главное, чтобы они проявили способности. А способности у Евгении, Федора, Лидии и Андрея были незаурядные. В 1895 году на экзамены вместе со старшей сестрой привели и Федора Лопухова, который был младше ее на два года. Экзамен он выдержал, но принят был лишь через год из-за возраста. По принятым в то время правилам в течение года он числился «на испытании», следующий год был приходящим учеником и лишь потом был зачислен на полный пансион.
Надо признаться, что воспоминания Федора Лопухова об училище разительно отличаются от тех, что сохранили его современники, обучающиеся там одновременно с ним или годом-двумя ранее или позднее. Лопухов не сохранил в своих воспоминаниях ничего, кроме уныния и скуки. Конечно, для этого были свои причины. Мальчику, привыкшему общаться лишь со своими братьями и сестрами, тяжело было жить бок о бок с одноклассниками, с которыми пришлось налаживать отношения. Друзей в училище за все время обучения Федор Лопухов так и не приобрел. Кроме того, он, после постоянной опеки матери, не мог занять себя самостоятельно. Любопытно сравнить в этом плане воспоминания Елены Люком, окончившей это училище в тот же период, и Федора Лопухова. Люком пишет: «Самое лучше время для нас было послеобеденное. Свободные от всяких занятий, мы выдумывали игры и шалости или же забирались в репетиционный зал и состязались там в гибкости, закидывая ногу на палку как можно выше, вытягивая что есть силы ступню, хвастали своими подъемами или же занимались поддержкой, изображая поочередно мужчин-кавалеров». Тональность воспоминаний Лопухова совершенно иная: «После занятий нам абсолютно нечего было делать, и мы занимались битьем баклуш. У нас не было никаких интересов, не было никаких вопросов, и все сводилось к тому, чтобы только как-то провести время, как-то его занять». Скорее всего, в те годы у Федора Лопухова еще не выработалось собственного отношения к балету как к своей будущей профессии. Истинную радость ему доставляли пока лишь уроки музыки. После окончания училища Лопухов прекрасно играл на рояле и на гитаре, свободно импровизировал. Со временем Федору Лопухову начали нравиться и уроки классического танца, то есть основы основ системы преподавания в балетной школе. К счастью мальчика, его преподавателем классического танца был Николай Густавович Легат, обладавший прекрасными педагогическими способностями. Лопухов на всю жизнь сохранил благодарность к Н.Г. Легату, называя его образцом педагога-творца. Именно Легату Лопухов был обязан своим глубоким знанием классического танца ведь, кроме новаторских постановок, Федор Лопухов был прекрасным классическим балетмейстером. Как и для всех учеников, большой радостью для Федора Лопухова было участие в театральных спектаклях сперва в массовых сценах опер, затем в детских партиях балетных спектаклей. В 1899 году он получил свою первую самостоятельную, а не массовую роль, которой стал Мальчик-с-пальчик.
В старших классах Лопухов стал проявлять интерес к драме. Этому способствовало то, что учащиеся изредка выступали и на сцене Александринского театра, и Федор Лопухов имел возможность видеть игру Савиной, Комиссаржевской, Давыдова и Варламова. Он даже начал посещать драматические курсы Давыдова и делал такие успехи, что всерьез подумывал о переходе в драму. Однако танец, который к тому времени Федор Лопухов успел полюбить всей душой, все же победил. После окончания училища Федор Лопухов был зачислен в кордебалет. Его это нимало не расстроило он прекрасно знал, на какое место может претендовать, и объективно рассматривал свои возможности. В конце концов, он был полноправным членом труппы Мариинского театра, и многие выдающиеся танцовщики начинали свою карьеру с кордебалета это было и остается общепринятой практикой, из которой мало исключений. Федор Лопухов пришел в Мариинский, когда там не было хорошего балетмейстера, способного наладить работу труппы. Лев Иванов скончался, Мариуса Петипа отправили в отставку, Александра Горского пригласили в Москву. Попытки опытных артистов взять на себя работу балетмейстера не были особенно успешными. Продвижение Лопухова в театре происходило медленно. По своим данным он не мог рассчитывать на роль премьера, однако оставаться всю жизнь в кордебалете тоже не входило в его планы. Как и всякий танцовщик, Лопухов мечтал о сольных партиях. Правда, и кордебалет пригодился ему впоследствии в его балетмейстерской деятельности. Обладая великолепной сценической памятью, Лопухов впоследствии поражал артистов знанием мельчайших деталей хореографического рисунка того или иного балета. Сольные партии Лопухов начал изредка получать лишь в начале своего второго сезона. Он исполнял индусский танец в «Баядерке» и чардаш в «Коньке-Горбунке». А классическим соло в тот год для него стала лишь партия Аквилона в «Пробуждении Флоры». Да и впоследствии Федору Лопухову поручали в основном характерные партии, а в классических он, в лучшем случае, танцевал в качестве кавалера в дуэтах, не получая самостоятельных вариаций.
Лопухов считал, что переход в Большой театр может что-то дать ему как танцовщику. В Москве работал Горский балетмейстер, успевший проявить свою яркую индивидуальность. Московская школа балета казалась Лопухову более плодотворной, чем петербургская. В конце концов он добился того, что его на полгода отправили в Большой театр. Москвичи, известные своим радушием, распространяющимся и на артистов, приняли его приветливо. Теперь он смог воочию увидеть работу Горского, которая его очень интересовала. К этому балетмейстеру Лопухов навсегда сохранил двойственное отношение. Его очень интересовала самостоятельная работа этого художника, однако он с неодобрением относился к его вольному обращению с классическим наследием, считая такую позицию неправомерной. Именно в тот период Лопухов начал задумываться о праве балетмейстера на переделку спектаклей, вошедших в сокровищницу балетного наследия. Несмотря на то, что Федор Лопухов так стремился в Москву, ни одной значительной партии он в Большом театре не исполнил. В кордебалете он не танцевал, но количество его сольных партий было крайне ограниченным, и на сцене он появлялся нечасто. По окончании сезона ему представилась возможность отправиться в гастрольную поездку в Америку в составе группы артистов, и Лопухов не преминул ею воспользоваться. А по возвращении из Америки он вернулся в Петербург, в Мариинский театр. Все же время, проведенное вне Петербурга, пошло на пользу положению Лопухова в театре его перестали занимать в кордебалете, начав давать более серьезные партии. Вновь в его репертуаре преобладали характерные роли, так как исполнительская манера Федора Лопухова отличалась темпераментом, а рафинированность классического танцовщика не была ему присуща. Много Лопухов выступал и в концертах, как это делали в то время практически все артисты. Многие танцевальные номера Лопухов ставил для себя сам. В те годы Лопухов вел богемный образ жизни, был завсегдатаем дружеских шумных пирушек, беспечным молодым повесой. Однако Первая мировая война прервала беззаботную жизнь. Лопухов был мобилизован в первый же месяц это явилось для него полной неожиданностью и повергло в ужас. Однако в солдатских казармах он пробыл недолго. Через некоторое время Федор Лопухов определен в санитарный поезд великой княгини Марии Павловны. В Петербург он стал попадать лишь изредка, но во время пребывания в городе был совершенно свободен и продолжал выступать на сцене. Первые революционные годы были для балета не лучшими. Репертуар практически не изменился, шли все те же спектакли, новых не появлялось, а количество талантливых танцовщиков неуклонно сокращалось многие уезжали за границу по принципиальным соображениям или не выдержав невыносимых условий существования. Постоянное недоедание и холод сделали травмы на сцене постоянными. Конечно, в таких условиях художественный уровень балетных спектаклей неуклонно падал. Кроме того, обстановка общей разрухи просто деморализовала большинство из них. Как справедливо писал один из критиков, «самые условия работы толкают балет под гору, но здесь налицо и некий внутренний надрыв, ослабление воли к творчеству».
Однако внезапно вспыхнувший бурный интерес публики к балету не мог не заставить артистов приободриться и продолжать работу на пределе своих сил. Залы были переполнены на каждом спектакле, независимо от репертуара. Для тех, кто хотел работать, кто стремился к творческому поиску, предоставлялись широкие возможности. Большое место в театре начала занимать молодежь, чье отношение к происходящему как нельзя лучше совпадало с общим настроем революционной романтики. На сцене появилась целая плеяда молодых талантливых танцовщиков, а балетмейстером стал подающий большие надежды Б. Романов. Однако вскоре выяснилось, что его опыта совершенно недостаточно для руководства большой балетной труппой, и в помощники ему был назначен Л.С. Леонтьев, который и занял вскоре место управляющего труппой, а Романов покинул Россию. Балетная труппа вновь осталась без балетмейстера. В этих условиях в балетной труппе возросла роль Федора Лопухова. Его цепкая хореографическая память помогала восстанавливать утраченные фрагменты балетов, а хорошее знание «почерка» балетмейстера перекомпоновать кордебалетный номер на меньшее количество исполнителей, не нарушая первоначального стиля. Конечно, в это время он начинает осуществлять свое стремление и к оригинальной постановочной деятельности. В 1920 году Лопухов упоминается в документах театра как балетмейстер, в 1922 году он назначен балетмейстером-руководителем, а в 1925 году занимает и пост управляющего труппой. Теперь и художественное, и административное руководство было сосредоточено в его руках. На протяжении 1918-1920 годов Федор Лопухов создал огромное количество концертных номеров. Постепенно Лопухов переходит к постановке одноактных балетов. В 1918 году он ставит «Мексиканский кабачок» и «Сон». Первый из этих балетов основывался на мексиканском танцевальном фольклоре и состоял, соответственно, из характерных танцев, а «Сон» был выдержан Лопуховым в классическом духе. Отзывы об этих двух постановках были противоречивыми. Три года спустя Лопухов поставил балет «Жар-птица» на музыку Стравинского. Существовала прекрасная постановка этого балета Михаила Фокина, и новая редакция должна была невольно вступить в сценическое соревнование с прежней.
Лопухов пошел по пути создания на сцене философской аллегории борьбы добра со злом, разрушительного и созидательного начал. Каждый персонаж балета нес аллегорические функции, являясь воплощением какой-либо идеи или качества. Такая философская отвлеченность в сочетании с чрезмерной конкретикой образов сделала «Жар-птицу» Лопухова действительно отличной от фокинской. Показателен в этом смысле уже тот факт, что, в отличие от Жар-птицы в балете Фокина, таинственной, загадочной, овеянной восточными мотивами, Лопухов стремился воплотить на сцене древнего ящера, покрытого перьями &mdash археоптерикса, о чем сам писал в своих заметках к этому спектаклю. Хореографической основой «Жар-птицы» Лопухова по-прежнему оставался классический танец, однако в него было внесено довольно много акробатических элементов, сложных поддержек и прыжков. Первые исполнительницы новой партии Жар-птицы успеха не имели главным образом потому, что ни Люком, Виль не подходили для исполнения роли мощной и сильной сказочной птицы. В это время в труппу пришла танцовщица Ольга Мунгалова, которая станет «своей» для Лопухова. Она стремилась исполнять все сложные акробатические элементы, была солидарна с ним во взглядах на пути развития балета. В ее исполнении замыслы Лопухова обрели более адекватное сценическое воплощение, и Мунгалова надолго осталась его единомышленницей. Лопухов не считал «Жар-птицу» слишкой удачной постановкой, называя ее лишь первым опытом на длинном пути создания нового балета. Молодого балетмейстера занимали теоретические вопросы, он много размышлял о том, каким должен стать балетный спектакль, на каких принципах строиться, какую.. Олег Романенко: Лучшим балетом Федора Васильевича Лопухова большинство критиков и искусствоведов считает «Ледяную деву» на музыку Грига. Сюжет этого балета был основан на произведении Ибсена «Пер Гюнт». Как отмечали рецензенты, «одна из главных причин удачи «Ледяной девы» заключалась в мастерском соединении традиционных канонов построения балетного спектакля с новаторскими современными приемами и формами. Сплав этот проходил почти через все компоненты спектакля: через прочтение сюжета, инструментовку музыки, хореографические формы и лексику, через исполнение».
Огромным ударом для Федора Васильевича Лопухова был провал его новой постановки «Щелкунчика» в 1929 году. Теперь он не реставрировал балет Иванова-Петипа, а ставил его заново, в соответствии с собственными идеями. Он считал, что в прежних редакциях этого балета сущность музыки Чайковского совершенно не была раскрыта. Теперь же, как утверждал балетмейстер, «музыка Чайковского сохраняется полностью без изменения ее последовательности, с восстановлением всех купюр». Однако содержание балета было очень усложнено Лопуховым, и теперь действию «не хватало» музыки. Частично музыкальная основа балета была, по всей видимости, дополнена музыкой из других произведений этого композитора, а некоторая часть танцев шла вообще без музыки под звуки метронома и хлопки. Наряду с определенными недочетами в балете было множество несомненных находок, которые закрепились в последующих постановках «Щелкунчика», став его неотъемлемой частью. Героиней балета стала Маша, причем партия эта стала гораздо более серьезной и предназначалась для виртуозной балерины. В балет широко вошла тема очеловеченных кукол, воплощаемая дивертисментом, который стал неотъемлемой частью балета, а не вставным номером. Бутафорские решения были во многом заменены пластическими. Безусловно, многое в редакции Лопухова было спорным, однако постановка являлась прекрасным материалом для углубленной последующей работы, а это оценено по заслугам не было. Балет Лопухова вновь оказался в противоречии с сиюминутными тенденциями. Как упрекала его критика, Лопухов не пошел по пути создания образа «современной советской куклы», не отразил социальных моментов словом, не шел в ногу с революционным искусством. Как руководитель балетной труппы Лопухов не мог противиться директивам о постановке произведений определенной направленности, даже если самому ему они не нравились. Так на сцене появился балет «Крепостная балерина». Первоначально Лопухов пытался основное внимание уделить психологическому портрету героини, но ему указали на его идеологическую ошибку, и акцент сместился на социальную сторону этой драмы.
Был Лопухов противником еще одной тенденции конца 20-х годов коллективного творчества. Он был категорически против того, чтобы балетный спектакль ставился группой балетмейстеров. Безусловно, в работе над постановкой нужны помощники, но руководство должен осуществлять один балетмейстер, воплощая свои собственные творческие замыслы, считал Лопухов. Поэтому он очень неохотно принял участие в постановке балета «Красный мак» первого истинно советского балета, поставленного на музыку современного композитора и посвященного социальным проблемам. «Красный мак» был уже поставлен на сцене Большого театра, и постановка его в Кировском для Лопухова не представляла большого интереса, не оставляя простора для творчества. Однако он отнесся к своей работе добросовестно, и постановка была признана удачной. Гораздо интереснее для Федора Васильевича Лопухова была его самостоятельная работа над балетом «Болт» (на музыку Шостаковича), премьера которого состоялась в 1931 году. Но и здесь, как и в постановке «Красного вихря», его обвиняли в любовании прогульщиками, бюрократами и т.д. слишком уж яркими получились их сценические образы. Сюжет этого балета, сцены которого назывались «Кадриль комсомольцев», «Проверка установки машин», «Пуск цеха» и тому подобным образом, конечно, сейчас кажется примитивным. Однако он давал Лопухову возможность широкого хореографического эксперимента. Не все в балете «Болт» можно принять многое было просто данью времени, но в этом спектакле Лопухов вновь подарил последователям множество интересных сценических и хореографических находок, до сих пор не потерявших своей актуальности. К примеру, его «производственные танцы» были поставлены столь мастерски и интересно, что опередили все, что было сделано в этом направлении зарождавшимся урбанистическим искусством. Лопухов давно уже поставил себя под удар нежеланием слепо подчиняться указаниям ведущих, идеологически выдержанных критиков балета. После организованной в прессе травли он был отстранен от своей должности в родном театре. Правда, вскоре Федор Васильевич Лопухов получил назначение в Ленинградский Малый оперный театр, где должен был возглавить существовавшую там балетную труппу. За те четыре года, что Лопухов работал с этим балетным коллективом (1932-1935), было поставлено немало интересных спектаклей. Лопухов занимается переработкой старых балетов «Арлекинада» и «Коппелия», измененных в соответствии с требованиями современности, а чуть позже ставит собственное произведение. Им стал балет «Светлый ручей», в разработке сценария которого Лопухов принимал большое участие. Сюжет балета прост и незатейлив, он повествует о колхозной жизни и любви главных персонажей. Однако балет понравился зрителям благодаря музыке Шостаковича, хорошей хореографии Лопухова, а главное &mdash своей «современности», то есть злободневной тематике. Вскоре после премьеры в Ленинграде он был перенесен в Большой театр.
Казалось бы, Лопухов вновь вошел в благоприятный для себя период жизни и творчества. Он начал работать с труппой Большого театра, готовилось его назначение на пост руководителя балетной труппы Большого, но неожиданно «Светлый ручей» был снят с репертуара, а Лопухов остался не у дел. До начала войны он работал в различных театрах страны, занимаясь постановками отдельных балетов. Его деятельность была в значительной степени педагогической, а не только балетмейстерской приходилось работать с малоопытными труппами Ашхабада, Минска, Днепропетровска, Каунаса, Ташкента. После начала Великой Отечественной войны Лопухов уехал в Куйбышев, куда был эвакуирован Большой театр, а затем, вместе со своей будущей женой, начинающей танцовщицей Оглоблиной, перебрался в Ашхабад, а потом в Ташкент. Там, в Узбекском театре оперы и балета он поставил национальный балет «Акбиляк», в аллегорической форме повествующий о борьбе с фашизмом. Балет продержался в репертуаре театра много лет. После этого Лопухов присоединился к труппе Малого оперного театра, эвакуированного в Оренбург, и работал с ней, а в 1944 году вернулся в Ленинград. Кировскому театру вновь требовался руководитель балетной труппы. Требовалось возобновление репертуарных спектаклей Кировского театра, и Лопухов приступил к напряженным репетициям. Помимо прочей работы, Лопухов решил создать новую редакцию «Лебединого озера», шедшего на сцене Кировского театра в постановке Вагановой. Более чем через год после «Лебединого озера» Лопухов поставил свой последний оригинальный балет. Это была «Весенняя сказка» на музыку Чайковского по мотивам «Снегурочки». Основным отличием постановки Лопухова от сказки Островского была идея финала не грустного расставания со Снегурочкой, не трагическая ее гибель, а радость превращения весны в лето. «Не угасание жизни, не уход от нее, объяснял Лопухов свой замысел, а взрыв жизненных сил и переход в другое качество на высшей ноте». Балет понравился зрителям, однако всю глубину его тогда критика не оценила. Как вспоминал Ю. Григорович, «тогда, по молодости лет, спектакль мне просто понравился, но я не всегда, вероятно, осознавал принципиальную важность этой работы, столь очевидную для меня сегодня». И «Весеннюю сказку» также постигла судьба, обычная для балетов Лопухова, он прошел на сцене менее двух десятков раз и был по заслугам оценен только спустя годы. Почти до самых последних дней Федор Васильевич Лопухов, доживший до восьмидесяти шести лет, продолжал работать. Кроме ряда постановок 60-х годов в Малом оперном театре, он много сил уделял преподавательской работе. Занимаясь всю жизнь балетмейстерской деятельностью, испытав радости и неудачи этой сложной профессии, Лопухов как никто другой понимал важность обучения ей. Еще в 1937 году, занимая пост художественного руководителя Ленинградского хореографического училища, он организовал балетмейстерский курсы. А в 1962 году по его инициативе было открыто балетмейстерское отделение при Ленинградской консерватории.
Лекции Ф.В. Лопухова для студентов этого отделения легли в основу книги «Хореографические откровенности». Сам же Лопухов всегда являл собой пример того, каким, по его словам, должен быть настоящий балетмейстер. «Какими качествами должен обладать балетмейстер? Конечно, главное это дарование. Но без знаний дарование бесполезно... Стало быть, первое и самое главное для балетмейстера высокая степень культуры... Второе непременное условие для балетмейстерского творчества музыкальные познания почти что в объеме теоретико-композиторского факультета консерватории. Следом за музыкой идут живопись и скульптура: из них исходит балетмейстер, обращаясь к той или иной исторической эпохе. Далее необходимо хорошее знание истории...» Такими он учил быть своих студентов, таким был и он сам, балетмейстер, незаслуженно обойденный вниманием и славой, опередивший свое время. Балетмейстер - Федор Васильевич Лопухов.

Скончался Федор Васильевич Лопухов 28 января 1973 года.