Ф. В. Лопухов
Успех "Красного мака
Новатор Голейзовский и архаист Тихомиров
В ленинградском балете 1920-х годов нашли выражение те же тенденции, что и в практике московской сцены. Здесь тоже восстанавливали, а порой и обновляли старые спектакли. Здесь шли, пожалуй, еще более интенсивные поиски современного содержания и современной формы.
Разница заключалась в том, что в московском Большом театре работали одновременно хореографы разных направлений, например новатор Голейзовский рядом с архаистом Тихомировым. К тому же деятельность московского балета не исчерпывалась практикой Большого театра: немало интересных опытов осуществлялось и за пределами этого коллектива. В Ленинграде в тот же период расстановка сил иная. В результате отъезда в 1918 году М. М. Фокина, а в последующее пятилетие и других хореографов, проявлявших склонность к самостоятельному творчеству (Б. Г. Романов, Г. М. Баланчивадзе, П. Н. Петров), постановочная работа в бывш. Мариинском театре оказалась сосредоточена в руках одного Ф. В. Лопухова. Не было в Ленинграде и такого количества танцевальных школ и студий, как в Москве. Основной площадкой для экспериментов оставалась опять-таки академическая сцена. Притом и студийные начинания были чаще связаны с театром: пример тому «Молодой балет», с участниками которого работал сначала Баланчивадзе, а затем Лопухов.
Федор Васильевич Лопухов окончил в 1905 году Петербургское театральное училище. Его артистическая карьера началась в Мариинском театре. В 1909 году он перешел на московскую сцену, сезон 1910/11 года провел в заграничной гастрольной поездке, а затем вернулся в Петербург.
Лопухова рано начала привлекать постановочная работа. В книге воспоминаний хореографа «Шестьдесят лет в балете» перечислены его первые балетмейстерские опыты: начиная с 1906 года он ставил концертные номера для себя, затем в предвоенные годы, и особенно начиная с 1917-го, ряд танцев для своей сестры Евгении и ее партнера А. А. Орлова.
Концерты в Павловском курзале
Из своих ранних массовых постановок, осуществленных на частной сцене, Лопухов называет две: «Сон» на музыку Н. В. Щербачева и «Мексиканский кабачок» Л. И. Гончарова, датируя их сезоном 1916/17 года. Ставя «Сон», хореограф пытался «сообразоваться со звучанием разных инструментов оркестра; с прохождением темы – лейтмотива, побочной темы, контрапункта, с гармоническими ходами и пр.». Хореографа уже волновала, таким образом, проблема соотношения танца и музыки. Недаром книгу «Пути балетмейстера», где так много места уделено этому вопросу, он начал писать уже в те годы.
Концерты в Павловском курзале в 1917-1919 годах дали Лопухову опыт реставрации произведений классиков и сочинения новых танцев. Хореограф рассказывает, что и раньше, исполняя танцы в старых балетах, он всегда старался разобраться в их построении. Во время гастрольных поездок возникала необходимость сокращать, переделывать номера текущего репертуара, а иногда дополнять их фрагментами в стиле подлинника. Лопухов учился ставить, подражая манере известных мастеров. Но одновременно он старался представить себе, как поставил бы тот же танец сам, и подчас ему виделось собственное, иное решение.
Словом, к началу 1920-х годов достаточно определенно выявились задатки Лопухова сначала как репетитора и реставратора, а затем и как балетмейстера-сочинителя. Отъезд за рубеж Бориса Романова (весна 1920 года) лишил балетную труппу художественного руководителя. К этому времени в театре Лопухов официально вел репетиции с артистами балета, занятыми в оперных спектаклях. Члены художественной коллегии театра А. Н. Бенуа, А. Я. Головин, Б. В. Асафьев и Э. А. Купер начали приглядываться к его работе. Одной из главных их забот в первые годы после революции было стремление сберечь наследие старого балета.