Цели: ввести и обосновать представление о специфике человеческого движения, которое является чем-то большим, чем движение в физическом мире; познакомить с основными подходами к изучению движения и танца: философским, эстетическим, социологическим, когнитивным, семиотическим; дать теоретические средства для анализа двжения в искусстве и повседневной жизни; сформировать навыки «прочтения» своих и чужих движений. Курс рассчитан на будущих философов, культурологов, религиоведов, историков, психологов, семиотиков.
Александр Борисович Годунов (28 ноября, 1949, Сахалин, СССР —
18 мая, 1995, Лос-Анджелес, Калифорния, США) — советский и американский
артист балета и киноактёр.
Иосиф Бродский назвал Александра Годунова "великим одиночкой".
Он был ведущим танцовщиком Большого театра, работал в труппе
«Американского театра балета», снимался в кино.
" Годунов обладал исключительной фактурой, уникальными
природными данными: необыкновенно высокий, необыкновенно стройный,
красивый, идеально пропорциональный, как античная скульптура. Словом,
прирожденный танцовщик. Легкость его огромного, словно зависающего в
воздухе прыжка, блестящее виртуозное вращение, мягкое и динамичное,
выразительность жеста, красота линий, завершенность формы, графические
позы, одним словом феноменальное владение своим телом - безоговорочно
ставят Годунова в число первых танцовщиков".
Владимир Седов.
Заниматься балетом он начал с девяти лет, когда пришел учиться в
Рижскую балетную школу. Тогда его соучеником и другом стал Михаил
Барышников. А спустя 13 лет Александр Годунов вышел на сцену Большого и
стал одним из ведущих танцовщиков театра. Он исполнял партии Зигфрида в
«Лебедином озере», Хозе в «Кармен-сюите», Ивана Грозного в одноименном
спектакле… И даже получил золотую медаль Московского международного
конкурса артистов балета.
Спустя некоторое время Большой театр выехал на гастроли в
Нью-Йорк. Участие молодого премьера в этом турне не планировалось. Но
американский импресарио заявил, что без Годунова гастроли Большого не
состоятся. Отказываться не решились.
После того, как артист станцевал последний гастрольный
спектакль «Ромео и Джульетта», на следующий день в New York Post
появились его фотографии и сообщение о том, что после Барышникова,
Нуреева и Макаровой еще одна звезда советского балета осталась на Западе
– Александр Годунов попросил политического убежища.
Вскоре Александр Годунов начал выступать в труппе
«Американского театра балета» под руководством Михаила Барышникова. А
потом и сниматься в кино. В Голливуде он снялся в фильмах «Свидетель»,
«Крепкий орешек», «Прорва».
Пресса писала: "Встреча с известной кинозвездой Жаклин Биссет,
компаньоном которой он стал, изменила его судьбу. Голливуд стал для него
реальностью, а не далекой мечтой большого танцовщика. Его выигрышная
фотогеничная внешность, недюжинное актерское дарование, блестящая фигура
должны были принести ему успех в кино". И действительно, его дебют в
фильме "Свидетель", с Гаррисоном Фордом в главной роли, где он
проникновенно и точно сыграл роль немого фермера из поселения Эмиш, был
на редкость удачен и отмечен критикой.
Его не стало в 95-м. Александр Годунов скоропостижно скончался в
своем доме. А его прах был развеян над Тихим океаном. Сегодня на
Введенском кладбище Москвы есть символическая могила знаменитого
танцовщика.
Иосиф Бродский написал в некрологе: "Я считаю, что он не прижился и умер от одиночества".
Анна Луговец, http://www.cultradio.ru/
«Он был могуч, горделив, высок, - писала Майя Плисецкая в своей
книге. Сноп соломенных волос, делавший его похожим на скандинава,
полыхал на ветру годуновского неповторимого пируэта. Он лучше танцевал,
чем держал партнершу. Человек был верный, порядочный и вопреки своей
мужественной внешности совершенно беззащитный».
«Он делал все, что было нельзя, - вспоминала Плисецкая. -
Как-то его хотели подстричь, сказали, что с такими «патлами» нельзя
танцевать. Он настоял на своем: «Нет, будут патлы!» Он был очень
своевольный, своенравный».
«В партии Вронского со мной снимался Годунов, - рассказывала
Плисецкая о съемках фильма-балета «Анна Каренина», проходивших в том
самом 1974 году. - Когда фильм уже домонтировался, мы, не дождавшись
финиша, уехали в очередной американский тур. В самолете Саша сказал мне,
что не намерен более возвращаться в СССР.
- Но тогда наши съемки «Анны» пропадут. Подожди, пока фильм выйдет на экраны. А там... в следующий раз останешься...
Саша Годунов был человеком слова.
- Хорошо. Подожду. А может, в следующий раз - вместе?
И это слово Годунов сдержал».
«У меня не было страха сделать это, - сказал позднее Александр.
- Потому что я умом прекрасно понимал, что если бы я вернулся в СССР,
то дело, конечно, не в профессии - до пенсии я бы дотянул, но
психологически это был бы аут жизни. А кончать с собой я не собирался.
Самоубийство, это вообще глупо, я считаю».
19 августа 1979 года Годунов, станцевав свой последний
гастрольный спектакль «Ромео и Джульетта» в «Метрополитен», вышел из
нью-йоркской гостиницы «Мэйфлауэр». Утром следующего дня в New York Post
появились фотографии Годунова и сообщение о том, что после Барышникова,
Нуреева и Макаровой еще одна звезда советского балета осталась на
Западе.
Сопровождавшие артистов «официальные лица» начали настойчиво
интересоваться у Людмилы Власовой (жены А.Годунова), что она собирается
предпринять, чтобы вернуть Сашу в Москву. «Отправьте меня домой», - в
конце концов попросила Людмила. Ее вывели из гостиницы через подземный
гараж и привезли в советское консульство. Там было принято решение
отправить балерину пятичасовым рейсом Аэрофлота в СССР. Срочно вызванный
заместитель постоянного представителя СССР при ООН Игорь Макеев лично
сопроводил Людмилу до трапа.
Представители ФБР, поднявшиеся на борт самолета, потребовали,
чтобы Власову выпустили на нейтральную полосу, где бы она лично
подтвердила или опровергла свое решение. С точки зрения американцев,
ситуация выглядела однозначно: муж выбрал свободу, а русские удерживают
жену насильно. Когда Власова отказалась покинуть самолет, американцы
заявили, что задерживают рейс. Вместе с Людмилой на борту находились 112
пассажиров. В Нью-Йорке стояла 35-градусная жара, в самолете были
отключены кондиционеры.
Три дня американские власти не разрешали вылет рейса SU-316. У
окна первого салона среди пустых кресел сидела Людмила Власова, к ней
никого не пускали. Все эти три дня на взлетной полосе в маленьком
микроавтобусе с затемненными стеклами находился Александр. Он надеялся,
что ему дадут возможность встретиться с женой. На третий день Людмила в
присутствии официальных лиц подтвердила свое решение. В пять часов
вечера SU-316 вылетел в Москву.
«Для меня несомненно, что Людмила была чрезвычайно дорога Саше,
- рассказывал Иосиф Бродcкий. Он стал невольным участником событий –
его попросили быть переводчиком Годунова. – Они были женаты семь лет. И
когда семь лет совместной жизни идут псу под хвост исключительно из-за
политических соображений - об этом невыносимо даже думать. Ее итоговое
решение зависело... от степени привязанности к Годунову. Но в том
контексте, который возник в аэропорту Кеннеди, привязанность и прочие
романтические эмоции отступили на задний план, а на первый план выступил
страх. Саша, при всей ненормальности ситуации, был в человеческом
окружении, среди людей, ему сочувствовавших. Для него любовь к жене не
отступила на задний план. Наоборот, все прочее отступило. У Людмилы
произошел, видимо, обратный процесс. Если бы она и хотела сказать
советскому начальнику, что остается, то не смогла бы. Просто не смогла!
Американцам не вообразить тот психологический нажим, ту волну, которая в
такие моменты обрушивается на человека».
«Он сразу попал в атмосферу какого-то одиночества, -
рассказывала Елена Чернышова, в ту пору главный балетмейстер труппы
Барышникова. Он все время мечтал позвонить Миле. Страшно скучал. И
считал это оправданием, чтобы каждый день пить, дескать, я в депрессии, в
тоске и вообще «я бы любые деньги отдал, чтоб ее привезти».
Первое выступление Годунова состоялось в Чикаго. Полугодовой
простой и депрессия не прошли бесследно. «Он сделал ошибку в па-де-де в
«Дон Кихоте», - писал Льюис Сегал, известный балетный критик, - и
настоял, чтобы оркестр вернулся к тому же месту, и перетанцевал без
ошибок. Но проделал это блестяще...»
«Когда он пришел, вся женская половина была в восторге, такой
красавец, высоченный, белые волосы, волевой подбородок, - рассказывала
Чернышева. – Несколькими месяцами позже его стали ненавидеть. Он мог ни с
того ни с сего толкнуть партнершу. Если пианистка неправильно играла,
он огрызался. Все, кто его знал в Москве, говорили, что он был очень
воспитанный, сдержанный. Видимо, все разрывалось у него внутри, он не
приживался в Америке».
«Годунов был героическим танцором, это был его стиль и это был
стиль Большого театра, а в Америке нет героического балета. Ни одна
большая балетная студия в Америке не поставит "Спартак"». Льюис Сегал
«Мы с ним встретились, и у меня было странное чувство, что я
давно знаю этого человека, - рассказывала Жаклин Биссет. - Он сказал:
если вы когда-нибудь будете в Нью-Йорке, приходите посмотреть репетиции и
спектакли, потому что он знал, по я интересуюсь балетом. И когда через
полгода я оказалась в Нью-Йорке, я позвонила ему и пришла».
«Ко мне он был очень нежен, как мужчина к женщине, -
рассказывала о нем Биссет. - Но всегда с любовью и нежностью говорил о
своей бывшей жене Миле».
«У него был большой потенциал, но я знаю, как трудно работать
на другом языке, - рассказывала Биссет (Жаклин родилась в Англии в семье
французов.). - Он слишком поспешно отказывался от того, что, как ему
казалось, было на тот момент ему не под силу. Когда приходили какие-то
интересные сценарии и я советовала Александру сниматься, он отвечал, что
еще не готов, потому что должен еще работать над своим английским. Он
атаковал каждую роль с дисциплиной балетного танцора».
«Он не хотел общаться с русскими, - вспоминала Биссет. - Хотел
говорить только по-английски. И когда к нам на улице подходили люди, он
иногда с раздражением говорил: могу поспорить, что у них – русские
корни. Он ужe жил в другом мире. Он жecткo относился к русским. Я
спросила его - хочешь, я выучу русский. Он ответил - нет, не учи, нет
необходимости. Он с восхищением рассказывал только о Майе Плисецкой и
своем балетмейстере, Алексее Ермолаеве».
«У него были большие проблемы с выпивкой», - признавалась
Биссет. - С ним было очень тяжело. Если бы он не пил, он успел бы
больше, потому что когда он был в нормальной форме, он был очень
работоспособным, веселым, добрым. Но...»
Танцовщики Аллa Ханиашвили и Виталий Артюшкин категорически не
верят, что Годунова убил алкоголь. Шесть последних лет они общались с
Александром почти каждый день, не только в классах, но и дома. «Он нам
стал как старший брат, - вспоминала Аллa. - Учил всему, не только балету
- жизни американской». По словам Виталия и Аллы, после Будапешта
Александр был в отличной форме. Уйдя из профессионального балета, балет
он не бросил, до последних своих дней занимался у станка. Часто
повторял, что собирается станцевать «Корсара», когда ему стукнет
пятьдесят. Он совершенно не походил на человека в депрессии.
Известие о смерти Годунова было для Аллы и Виталия полной
неожиданностью. 18 мая 1995 года они были на гастролях в Панаме. В
Америку Алла с мужем вылетели тотчас же.
Александр Годунов умер в своей квартире. Его обнаружили на
третий день после смерти сидящим в кресле. Секретарь и помощница
Годунова Арлин Меданн Аллу и Виталия в его квартиру не пустила. «Она ни
за что не хотела, чтобы мы видели его, - рассказывала Алла. - И врала
без конца. Сначала она говорила: "Я не была у него в квартире, я не
видела его мертвым». Через минуту: «Его тело было нормальное, никаких
повреждений"...» В морге Алле и Виталию отказались показать тело.
Вскрытие Арлин Меданн делать запретила, и городской шериф констатировал,
что смерть была вызвана «естественными причинами».
Завещание Александра Годунова было подписано 4 октября 1993
года и вскрыто 30 мая 1995-го. Состояние артиста было оценено в 1 млн 32
тыс. долларов.
Александра Годунова должны были кремировать утром в 8 часов.
Однако тело сожгли в 5 утра - без свидетелей, по срочному звонку от
Арлин. По завещанию - Годунов назначил Арлин Меданн душеприказчицей -
она должна была разделить прах на три части и отдать урны маме
Александра, Жaклин и Aллe с Виталием. Но прах исчез. Пропала и Меданн.
Много лет спустя фотограф Джуди Камерон, долго работавшая с Годуновым,
разыскала ее телефон и попыталась выяснить, где захоронен прах артиста.
Арлин сказала, что развеяла его. Гдe? «Какая разница, - ответила она. -
Над океаном». И повесила трубку. Исполнено ли завещание Годунова - не
известно. Большую часть состояния он завещал матери, брату и
племянникам.
Через несколько лет после смерти Годунова Жaклин Биссет
приехала в Москву, чтобы увидеть женщину, которую Александр так и не
смог забыть. Встречу Людмилы и Жaклин организовал Андрис Лиепа. Женщины
бросились друг к другу, обнялись и долго стояли молча. Жaклин плакала.
Потом все пошли в церковь, Андрис заказал службу для Саши. После молебна
батюшка дал горсть земли и сказал, что если ее закопать в могилу к
близкому Саше человеку, его душа успокоится. Людмила положила эту землю
на могилу Ермолаева, любимого учителя Александра, на Введенском кладбище
Москвы.
http://balet-v-teatre.ru/
Людмила Власова об А.Годунове «ЗНАЧИТ, И ТЫ УСНУЛ».
В своих воспоминаниях Людмила описывает те трагические дни,
когда Александр принял решение остаться в Америке:
http://ogoniok.com/archive/1997/4504/21-48-53/
Фразы, которые висели на стене - над кроватью великого артиста:
Первая фраза:
М. Грэхем: "Движение - это порождение ЭРОТИКИ".
Вторая фраза:
Л. Линкольн Керстайн: "Если М. Грэхем родит ребенка, то это будет КУБ".
Третья фраза:
"М. Грэхем и Д. Баланчин поставили совместный балет "Эпизоды".
Берега двух гениев не соединялись никогда. Это два самостоятельных звука
над рекой "Балет".
