Инна Борисовна Зубковская
"В 1941 году я закончила училище и была принята в Большой театр. Началась война. Мой папа занимал солидный пост в Наркомате угольной промышленности. Этот Наркомат эвакуировался одним из первых, и, конечно, папа не оставил меня, семнадцатилетнюю девочку. Он сказал: "Какие танцы, когда немцы берут город за городом?”. Так я оказалась в Перми, куда на мое счастье был эвакуирован Кировский театр. У меня не было мысли поступить в его труппу, я просто пришла и попросила разрешения заниматься в классе, чтобы не потерять профессию. Меня многие знали, в том числе и Владимир Иванович Пономарев, художественный руководитель балета. Перед самой войной во время декады ленинградского искусства в Москве был выпускной спектакль в нашем училище, на котором присутствовали артисты Кировского театра. Я, ученица предвыпускного класса, танцевала Эсмеральду. Пономарев помнил меня и сразу разрешил заниматься в балеринском классе. Вагановой тогда в Перми не было, и класс вела мать Улановой Мария Федоровна Романова. Война была длинная, я задержалась. Потом мне из Большого Габович, художественный руководитель, при котором я кончала училище, присылал вызовы, но Радин, директор Кировского, не отпускал, а без разрешения тогда уехать было нельзя. Так я и осталась. Папа умер в Перми, мама с братом и все родственники жили в Москве. А я одна очутилась в Ленинграде.
В 1961 году меня так уговаривали остаться в Америке... Но я никогда не смогла бы. Я не буду говорить высоких слов о долге и любви к Родине. Просто там всё чужое, мое — здесь. Я уже говорила, что однолюб.
Оба моих мужа были артистами балета. О Святославе Кузнецове я уже сказала. Мой первый муж Николай Зубковский был удивительно талантливый человек, к сожалению, не оцененный при жизни. Наша дочь Катя и ее муж Владимир Лепеев тоже артисты балета. ........." Лариса Абызова
| 
